- Проспала-а-а-а-а-а! Я проспала-а-а-а-а-а! - по коридорам Тибидохса несся рыжий монстр, сбивая на ходу малявок-первокурсников и обходя матерых магспирантов. Поручик Ржевский и Недолеченная Дама уже успели заключить пари на количество покалеченных и недобитых магов-недоучек. Поручик, размахивая окровавленным ножом и брызгая слюной (невидимой) на женушку (тоже невидимую), утверждал, что итоги сражения будут склоняться к значительным потерям со стороны мелюзги. Дама, украдкой посматривая на часы (планируя внеочередной обморок в случае проигрыша), настаивала на отрицательном результате. Как это - отрицательный результат - приведение объяснять не собиралось.
Но Муромской (а я уверена, что вы, мои симпапулечки, уже догадались что за рыжий метеор пересек пространственно-временной континуум Тибидохса под всеми возможными и невозможными углами) было как-то все равно. Она (О Абдулла, призови на её рыжую макушку все грозы этого мира! А не, лучше не призови. Ты у нас джин серьезный, без комплексов, иди зудильник посмотри, Грызианночку погипнотизируй. Она это, негодница, ох как любит! Шалунишка!) проспала свое свидание с Артурчиком. О свидании Артурчик еще не знал, но суть была явно не в этом. Фекла и Пенелопа уже сидели на перехвате и должны были подвести "жертву" тепленькой к Жилому Этажу. А там - сердечки, розочки, шарики - в общем, идеальная атмосфера для несостоявшихся парочек.  День всех влюбленных, как никак!
Поезд Спальня-Жилой Этаж прибывал с некоторым опозданием на нужную платформу. А если проще - Улей на всех парах влетела в Общую Гостиную и была буквально подмята толпой возбужденно галдящих студентов. Даже рыпнуться не успела.
- Это еще что-о-о-о такое? Не толкаемся, гражданчики! - Ульяна пыталась пробраться к Артурчику, который замаячил в другой стороне. А когда Муромская что-то хочет, она готова драться, как раненная панда, - Дай пройти! Дай пройти, хмырь недокалеченный, мертвяк опухший, у-у-у-у, что ж вы все тут столпились-то, а? - Улейская чуть не рыдала от злости, прикусывая губу до крови и втемяшивая искры направо и налево. Но если она думала, что хуже быть не может - она конкретно ошибалась.
- Считаем, хмыри мои влюбленные! Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, ноль! - Моревна? А она что тут делает? Прохиндейка, так это она во всем виновата! Рыжая аж задрожала от гнева и драчлива сжала кулаки, потрясая ими в сторону Моревны. ну ничего, она ей еще отомстит! Она ей всю одежду отбеливателем польет! И заклинанием сверху припечатает, да! Да она Абдуллу на Моревну науськает! Потому что она, Марья, бутерброды на книгах ест! И обзывается! Да, да, да! И, когда Ульяночка уже представляла в сладких грезах, как Ма-Морта расстреливают купидоны, в глаза, нос и уши темной полез какой-то противный фиолетовый дым.
- Апчхи! - у Муромца заслезились глаза, и она их как следует протерла. Чьей-то футболкой. Чьей - история умалчивает. По дополнительным справкам обращайтесь в Общество Продрыглых Магов. Там вам и цвет, размер, когда в последний раз стирали - все расскажут! А когда Улей их, зенки эти, пошире распахнула, то поняла, что Артурчик куда-то смылся. Рыжая аж расстроилась. Муромская сказала бы что-нибудь язвительное и взыскательное, если бы какой-то особо прыткий влюбленный не пихнул её прямо на...
- Поничка? - брови Ульяны недоуменно взлетели вверх, изображая искреннее удивление. Она даже на мгновенье забыла про Артурчика и Моревну. Впрочем, раздражение, накопившееся за весь день тут же нашло выход, - А ты чего это тут меня толкаешь, а? Места что ли мало тебе, а? Разжирел на дармовой кормежке, что ли? Совсем оборзели эти светлые - гордо хмыкнув, Ульяна пыталась протолкнуться сквозь толпу туда, где мелькнула шевелюра Артурчика. Не тут-то было!

- Лукас, боже мой, ты такой дурак! Отпусти, отпусти же меня! Ух, ну я тебе и задам, вот только дай слезть! - Барбара, заливисто хохоча, изо всех сил колотила кулачками по спине мистера Грея - её самого любимого, неугомонного и противного мистера Грея. Они были вместе еще со школьной скамьи и рука об руку прошли испытания водой, огнем и (самым страшным на свете!) "тили-тили тестом". И вот теперь, спустя три года после окончания колледжа, свершилось то, что уже давным-давно пророчили однокашники Барбары и Лукаса, звезды, карты Таро и даже вызванные тайком на переменках духи великих прорицателей (а уж они-то врать точно не будут - это вам не Люси Дорример, которая, поганка этакая, сохла по Лукасу и все никак не могла смериться с проигрышем) - совсем скоро Овечка, как ласково называл Барбару Лука, официально стала бы Грей. "Барбара Грей" - этим новым именем были исписаны все листы, ежедневные газеты, сканворды и даже использованные одноразовые билеты из метро в квартире Холлидэйл. Мама счастливицы шутила, безмятежно попивая на кухне чай с подругами, что, будь воля Барбары, она бы себе и татуировку где-нибудь набила. Старушки охали-ахали, желали счастья молодым и тайком пододвигали к себе поближе тарелку с печеньем. А что, не пропадать же добру! Торжество было распланировано по секундам и должно было бы пройти как по маслу - Барбара лично подбирала платья подружкам невесты (Карен, Аманда и Патриция. Или все-таки Зоуи? А может быть Роуз? Она такая милашка - сыпет комплиментами направо и налево! Ох, черт бы вас всех побрал!) под цвет торта и шариков, ругалась до хрипоты с флористами по поводу каждого букета и перемерила, наверное, с тысячу самых разнообразных свадебных платьев, да так, что все ассистенты из салонов судорожно крестились и покрывались нервной сыпью, когда на пороге вырисовывалась хрупкая фигурка Барбары. Она же, эта Холлидэйл-Грей, только с виду безобидная, а на самом дле кулаки у неё просто пудовые! А если не верите - вон, спросите у Лукаса. Он сейчас как раз дегустирует, так сказать.
- Вот еще! А вдруг убежишь? - шутливо улыбнулся Грей и, изловчившись, чмокнул Барбару в щеку. Если он рассчитывал, что это хоть как-то утихомирит разбушевавшуюся подругу, то не на ту напал - нас, современных девушек, телячьими нежностями не проймешь. Наоборот, у Овечки сил будто вдвое прибавилось - она с удвоенной энергией начала биться за свободу взглядов, демократию и мир во все мире. И откуда она их только берет, силы эти? Каши с утра, что ли, много ест? - Эй там, на корабле! Объявляю мирный договор! Белый флаг, белый флаг! Влюбленная парочка веселилась в окружении своих самых близких друзей - правда, половину из них Барбара и Лукас видели впервые в жизни, но все равно, безусловно, были им рады. Потому что выпивки сегодня хватало на всех, а уж хорошего настроения - тем более. Они были юны, беззаботны и безудержно счастливы (Барбаре так, по-крайней мере, казалось) - что им нужно было еще? Солнце на улице ласково припекало, а на небе в радиусе километра не наблюдалось ни одного облачка, способного омрачить один из самых счастливых дней Холлидэйл. Была весна - пора опьяняющей любви и непрекращающегося счастья до рассвета. И они вдвоем отдавали этому дань - они были пьяны. Были счастливы. Они были почти женаты. И, черт возьми, жизнь никогда больше не будет такой сладкой, как сегодня!
Барбара милостливо улыбнулась и, напустив на себя царское благодушие, нехотя спустилась с самодельных "небес" на землю. Но Холли еще в пятом классе выгнали из театрального кружка - актриса из неё была никудышная, так что, к сожалению, Бродвей для нашей красотки навсегда закрыл свои двери. Зато Грей рассмеялся - уж он-то сразу раскусил свою недовольную вторую половинку - и на прощанье мягко поцеловал свою непослушную Овечку прямо в губы - нежно, требовательно и незабываемо. Полупьяные друзья помолвленных грубо захохотали с закричали на всю улицу - "Горько! Горько!", а прохожие недовольно оглядывались на беснующуюся молодежь и качали головами. Холлидэл залилась краской, приподнялась на цыпочки и, почти касаясь еще теплыми от поцелуя губами уха Грея, тихо-тихо прошептала юноше - Знаешь что? Каждый раз, когда ты так меня целуешь, я влюбляюсь в тебя заново, - Грей почувствовал легкий запах черной смородины. Волосы Барбары всегда пахли летом и ягодами. И дело тут явно не в специфических шампунях - просто это Барбара. Его солнечная Холлидэйл.
- Ну все, пора, пора! -  девушки, стайкой окружив Барбару и тем самым оторвав её от Лукаса, буквально потащили её прочь в сторону к машине, несмотря на рьяное сопротивление со стороны Овечки - Мы опаздываем! Опаздываем! Быстрее! Ну же! Что так долго! Кыш, кыш, пошли, ну-ну! - неслось со всех сторон на Холли, оглушая девушку. Наверное, они и правда опаздывали. Может быть даже катастрофически. Но все, что сейчас видела Барбара - улыбающиеся глаза Грея, смотревшие прямо на неё, и сердце её от этого взгляда начинало биться быстрее, а к щекам приливала кровь. Счастье сидело в ней пушистым котенком, ласково грея душу. Никогда в жизни мир вокруг не был так прекрасен и ярок красками, и Холли это понимала. Все было в гармонии - подруги хохотали и подшучивали над раскрасневшейся Барбарой, шумно болтали, обсуждали подробности завтрашнего торжества и делали шутливые ставки, кто же все-таки поймает букет невесты. Линель нажала на газ и черный тонированный джип, взятый напрокат, бесшумно выскользнул со стоянки, оставляя все дальше и дальше Грея и его друзей, собирающихся "оплакать" последний холостой день своего друга. Холли встрепенулась и, высунувшись из окна машины по пояс, сложила руки рупором и закричала из всех сил напоследок  - Эй, Лукас! Я люблю тебя! Последнее, что она увидела, как Грей, улыбаясь, что-то кричит ей в ответ и неистово машет руками - но что именно, Барбара не расслышала. Не страшно - у них будет еще целая жизнь вместе, чтобы выяснить. Ведь правда ведь?

***

Утро выдалось на редкость суматошным - в крошечную квартирку Барбары завалились все, кому не лень: визажисты, парикмахеры, стилисты, тетушки по материнской и дядюшки по отцовской линии. Впрочем, Мередит - лучшая подруга Овечки - не подвела, и, громко зашикав на непрошеных разорителей будущего семейного гнездышка четы Грей, сделала страшные глаза и выпроводила всех за дверь. Барбара сладко вздохнула и поглубже зарылась в мягкое одеяло - вставать совершенно не хотелось. Наоборот, каждая клеточка её обновленного, модернизированного тела (зря они что ли вчера с подругами часов пять проторчали в самом лучшем салоне красоты Лондона? Разнообразные массажи, маски, пилинги, эпиляции-депиляцию в самых неожиданных местах, успокаивающие ванны и сауны - через какие круги ада только не прошла бедняжка Холли) желала только одного - чтобы это ленивое и сонное утро, когда солнечные лучи проникают через приоткрытые жалюзи ровно настолько, чтобы по стенам прыгали солнечные зайчики, а в воздухе витает слабый аромат свежего кофе и булочек из кофейной внизу, длилось почти бесконечно. Если можно - всегда. Барбара лениво потянулась и, разбросав свои светлые, почти льняные волосы по подушке, перевернулась на правый бок, привычным жестом пытаясь нашарить на прикроватной тумбочке телефон. В нос Холли попала пушинка, и она чихнула - негромко, но вполне достаточно для того, чтобы Мередит услышала.
- Ты уже встала? Чудненько, просто великолепно! - затараторила подруга, на ходу успевая делать тридцать три дела - вычеркивать что-то в ежедневнике, ругаться по телефону с организатором свадьбы (там было что-то про серых голубей с белым пятном на филейном месте, но Барбара решила не вникать) и тащить в руках поднос с легким завтраком для Овечки, - Я бы сказала, что у тебя сегодня ответственный и жутко важный день, но, дорогая моя, иди ты к черту. Твои родственники уже мне всю плешь проели и, еще чуть-чуть, и меня будут судить за нанесения увечья средней тяжести - так что давай быстренько - на раз-два-три, в темпе вальса - ешь, одевайся и пойдем покорять новые вершины! - Мередит аккуратно поставила тарелки с едой на тумбочку и, поправив выбившуюся прядку из прически, уже собралась уходить, оставив Барбару наедине со своими мыслями и парочкой загорелых тостов, но, уже в дверях, обернулась, словно что-то вспомнила, - Холли, солнышко, тебе опять шлют эти чертовы поздравления. Хочешь, я выкину? - Барбара сморщила свой миленький носик. Вот уже несколько недель все её родственники (о некоторых даже её мама слышала впервые, между прочим) с разных уголков страны слали ей поздравительные письма на тему свадьбы. И все было бы очень даже неплохо, если бы эти самые прохиндеи не брали тексты поздравлений с одного и того же интернетного сайта. И, уж поверьте, на двадцатую открытку Овечка развлекалась тем, что вырезала снежинки из ненужной макулатуры. Барбара тяжело вздохнула и невнятно пробурчала - Давай сюда. Может, хоть узнаю, до какого колено разрослось мое новоявленное семейство. Мередит только кивнула и кинула на кровать Холли письмо, а потом умчалась куда-то дальше, на ходу переругиваясь с невидимым собеседником. Письмо было в самом обыкновенном конверте,  довольно пухлое и увесистое и явно претендовало на кандидатуру победителя в категории самых бесполезных поздравлений со свадьбой. Овечка покрутила конверт в руках, отложила его на кровать и задумчиво надкусила тост, сделанный Мередит. Вчера она бы без раздумий вскрыла послание и жадно прочитала содержание, но вчера здесь жила Барбара Холлидэйл - девушка на редкость легкомысленная, безалаберная и смешливая. Сегодня вечером тут обустроит свое семейное гнездышко Барбара Грей - важная особа, которая встает по утрам до мужа и готовит ему на завтрак вафли с сиропом. А сейчас в кровати лежала Барбара. Просто Барбара - без всяких там непонятных приставок. И это "бесцветная кикимора", как мысленно окрестила саму себя невеста, совершенно не знала с чего бы начать. Холли одним глотком допила чай и без дальнейших проволочек вскрыла письмо - оттуда выскользнули цветные фотографии. Фотографии со вчерашнего мальчишника,  распечатанные на домашнем принтере. Потому что в печать такое не отдают. Барбара позеленела и забыла как дышать, а завтрак моментально запросился наружу. Со снимков на неё смотрел Лукас, её Лукас. Её? Кто-нибудь, скажите, что это неправда. Что это сон. Плохой сон. Просто сон.
Письмо выскользнуло из негнущихся пальцев Холли, а в глазах помутнело. Фотографии цветным калейдоскопом рассыпались по кровати, и на Барбару со всех сторон смотрел её Грей - она, глупая, все еще по привычки звала его своим - улыбающийся, пьяный и явно получающий удовольствии в компании красивых девушек. Все остановилось - часы больше не тикали, кровь не бежала по венам, а дыханье замерзло на губах - Барбара не верила.
Барбара ненавидела. Она ненавидела свои глаза - ей хотелось вырвать их из своих глазниц и раздавить их в однообразную кровавую кашицу - за то, что они видели. Она ненавидела свои пальцы - ей хотелось вырвать их из суставов и переломать на маленькие-маленькие косточки, чтобы даже лучший хирург города не смог её починить - за то, что они трогали. Она ненавидела свои уши - ей хотелось отрубить их - за то, что они все еще слышали нежные шептания Лукаса. Она ненавидела себя. Ненавидела Лукаса. Бога. Весь мир. Барбара хотела умереть. 
Холли всегда думала, что она крепкая. Что она как дуб - выстоит все невзгоды и напасти, принимая на свою кору удары судьбы. Но оказалась, что она хрупкая. Даже тоньше, чем лед. Тоньше, чем бумага. В груди словно выросла огромная дыра - пульсирующая, больная и кровоточащая дырка. Сердце. Сердце. Где её сердце? Куда оно делось? Где оно? Кто-то похитил её сердце. Бом-бом-бом. Время истекает. Ты слышишь, Барбара? Как только оно закончится, ты умрешь, и ты, моя милая, это знаешь. Бом-бом-бом. Она забыла как дышать. Каждый вздох разрывал её легкие на тысячу маленьких альвеол и делал только больнее. Она забыла как разговаривать. Холли хотелось кричать так громко, чтобы услышала вся вселенная - но она молчала и не одного звука не сорвалось с её губ. Она забыла как плакать. Слезы жгли её глаза, словно уксус или водка - но ни одна не появилась. Она потерялась. Она забыла какой сегодня день. Год. Час. Она забыла, кто она такая. Холли разрушалась. Она рушилась изнутри - рассыпалась, словно неаккуратно задетый карточный домик. По пальцам её текла кровь - её руки были в крови. Кровавая Холли. Она была одним сплошным куском мяса - без чувств, нервов и эмоций. Холли. Холли? Ты слышишь меня? Ты... умерла? Холли?...
В звенящей тишине зазвонил телефон. Включился автоответчик.
- Привет, меня сейчас, наверное, нет дома. Но Вы можете оставить сообщение...  
- Холли? Холли! Почему ты не отвечаешь? - в трубке раздавался взволнованный голос Лукаса, - Я тебе пытаюсь все утро дозвониться! Что за чертовщина происходит, Холли?...
Кап. Кап. Кап. Ты слышишь как капает моя кровь, дорогой? Ты слышишь, она утекает. Кап. Кап. Кап. Ты опоздал. Кап. Кап. Кап. Ты проиграл. Я умерла.